Как шериф решил поймать робин гуда
Добавил пользователь Евгений Кузнецов Обновлено: 20.09.2024
К монастырю со всех сторон
Валит и стар и млад.
"Пришел к монахам - дай обет!" -
Так люди говорят.
Смотреть, как мощи из ларца
Выносят напоказ,
Из Ноттингема сам шериф
Приехал в этот раз.
А после праздничных молитв
Перед толпой зевак
Шериф взял маску из сукна
И кожаный колпак.
Он дал торжественный обет
И удивил народ,
Сказав, что маску с колпаком
Не снимет ровно год.
Связав тесемки, он призвал
Напутствие небес
И в Ноттингем ушел пешком.
Через Шервудский лес.
А в том лесу горит костёр
И стелется дымок,
Разлиты в кружки эль и мёд,
Скворчит олений бок.
Вокруг - веселые стрелки
Обедают и пьют.
Малютка Джон и Скарлетт Билл,
А в центре - Робин Гуд.
Когда шериф к ним подошел,
Затихла болтовня.
А Робин гостя пригласил:
- Устройся у огня.
Отрежем мяса для тебя
И эль тебе нальем,
Но только чем ты за обед
Заплатишь нам потом?
- Сперва корми, - сказал шериф,
- И мёду мне налей.
А за обед я заплачу
Щедрее королей.
Умяв оленя добрый кус
И выпив мед до дна,
Шериф дал Робину колпак
И маску из сукна.
Ты хочешь сделать мир добрей
И лучше для людей?
Теперь вся власть в твоих руках -
Бери, дерзай, владей!
Чтоб убедить вас в том, что всё
Всерьез, без дураков,
Я поживу пока что здесь,
В компании стрелков.
Двенадцать месяцев в году,
И ровно через год
Мы поменяемся с тобой
У городских ворот.
От этой речи с молодцов
Совсем слетает хмель:
Малютка Джон забыл про мёд,
А Скарлетт Билл - про эль.
Стрелки сидят, открывши рты
И кружки опустив.
И смотрит, глаз не отводя,
На Робина шериф.
- Идёт! - ответил Робин Гуд, -
Вот первый мой указ:
За год шерифа научить
Бить белок точно в глаз.
С тех пор, как Робин Гуд ушел,
Три месяца прошло.
Пришла зима в Шервудский лес,
И всё белым-бело.
С еловых лап спадает снег
От хохота стрелков:
Шериф в оленя не попал
С пятнадцати шагов.
Но Скарлетт Билл свою стрелу
Пустил оленю вслед,
И ждет веселых молодцов
Наваристый обед.
Когда у зимнего костра
Расселись молодцы,
Спросил шерифа Скарлетт Билл:
- Где нынче все купцы?
Мы раньше грабили купцов
В неделю раза два.
А нынче в месяц одного
Встречаем мы едва.
- Недавно Робин отменил
Налоги с бедноты.
Двойной налог он ввел на тех,
Чьи кошельки толсты.
С таким расходом торговать
Невыгодно совсем.
В базарный день теперь купцы
Не ездят в Ноттингем.
От слов шерифа тишина
Настала у костра.
Спустя три месяца пришла
Весенняя пора.
В лесу Шервудском молодцы
Довольные галдят:
Шериф оленя уложил
Шагов за пятьдесят.
На углях жарится олень,
Стрелками окружён.
- Скажи, шериф, где молодежь?
Спросил Малютка Джон, -
К нам раньше валом шли мальцы
Из местных деревень.
А нынче пуст Шервудский лес
Уже который день.
- Торговли нет. Теперь батрак
Не нужен ни за грош.
Собравшись в банды, в деревнях
Лютует молодежь.
От этих слов стрелки молчат,
Отставив эль и мёд.
Но вновь три месяца прошло
И лето настаёт.
Малютке Джону в лоб щелбан,
Отвесил Скарлетт Билл,
Когда шериф за сто шагов
Оленя подстрелил.
Но лишь ватага молодцов
Оленя принесла,
Как к ним мальчишка прибежал
Из дальнего села.
Он рассказал: По деревням
С конвоем из солдат
Бейлифы с обыском идут
И грабят всех подряд.
Платить налоги королю
Не по карману всем.
И вот карательный отряд
Отправил Ноттингем.
- А если будет весь налог
Крестьянам возвращён? -
Водя точилом по мечу,
Спросил Малютка Джон.
- Тогда придут, - сказал шериф, -
Отряды короля.
И поселян ждут кандалы,
А Робина - петля.
От объяснения молчат
Застывшие стрелки,
И лишь по скулам у стрелков
Гуляют желваки.
Двенадцать месяцев в году
Прошли, как сон с утра.
И вот однажды в сентябре
Шериф сказал: - Пора!
Нам нужно банды разогнать,
Вернуть торговый ряд,
И выгнать раз и навсегда
Карательный отряд.
Кто хочет в гвардию мою
Из братии лесной,
Пускай берет свой верный лук
И вслед идет за мной.
Поднялся первым Скарлетт Билл,
Малютка Джон - вторым,
И остальные молодцы
Шагнули вслед за ним.
И в Ноттингем они пришли
Смеясь и налегке.
Их Робин встретил у ворот
Под маской в колпаке.
Но молодцы шерифу вслед
Шагали всей гурьбой
И мимо Робина прошли,
Качая головой.
А Робин Гуд совсем один
Ушел в Шервудский лес.
И с той поры, и с той поры,
И с той поры исчез.
Вот в город Лондон, к королю
Отправился шериф,
И целый час держал он речь,
Колено преклонив.
"Тот не шериф, - сказал король, -
Кто упускает власть.
He нападенья надо ждать,
А первому напасть.
Найди приманку похитрей,
Захлопни западню,
А там вези врага ко мне,
Я сам его казню".
Шериф вернулся в Нотингем
И думал по пути,
Как Робин Гуда заманить
И счеты с ним свести.
И вот послушные гонцы
Летят во весь опор.
К шерифу доблестных стрелков
Зовут они на спор.
Кто в цель вернее попадет,
Сам стоя за чертой,
Тому достанется стрела
С головкой золотой.
Едва услышал Робин Гуд
Крылатую молву,
Велел он каждому стрелку
Проверить тетиву.
Но тут сказал один стрелок
По имени Давид:
"Пусть лучше будет наш отряд
В лесу надежно скрыт.
Не зря шериф зовет на спор,
Он нам расставил сеть,
И кто запутается в ней,
В петле тому висеть".
"Тут пахнет трусостью, стрелок, -
Ответил Робин Гуд, -
Идем на славную игру,
Потешим добрый люд".
Тогда сказал Малютка Джон:
"Ну что же, в добрый час!
Но хорошо бы сделать так,
Чтоб не узнали нас.
Давайте сбросим свой наряд,
Лесной зеленый цвет.
Пусть будет каждый наш стрелок
По-своему одет.
Вот желтый плащ, вот белый плащ,
Вот синие плащи.
Перемешаемся с толпой,
Попробуй отыщи! "
Из леса вышли удальцы,
И каждый был готов
Хоть умереть, но победить
Шерифовых стрелков.
А в шумный город Нотингем
Вошли по одному,
Чтоб раньше времени себя
Не выдать никому.
Шериф напрасно на толпу
Глядел из-под руки:
Не попадались на глаза
Мятежные стрелки.
Народ тихонько говорил,
Что Робина всегда,
Едва он выпустит стрелу,
Узнаешь без труда.
Шериф в затылке почесал,
Он был сердит и зол:
"Как ни отважен Робин Гуд,
А, видно, не пришел".
И этой речью уязвлен,
Подумал Робин Гуд:
"Узнаешь скоро ты, шериф,
Что я сегодня тут".
Был славный лучник - желтый плащ,
Хорош и голубой,
Но красный плащ их превзошел
Искусною стрельбой.
Был в красном зоркий Робин Гуд,
Испытанный стрелок.
Куда шутя он попадал,
Никто попасть не мог.
Стрелой он прутик расщепил,
Сам стоя за чертой.
Он честно выиграл стрелу
С головкой золотой.
Пока сбегался весь народ
Смотреть на молодца,
Тихонько выбрались стрелки
Из тесного кольца.
Потом, сойдясь в глухом лесу,
Они присели в тень,
И тут рассказы начались
Про этот славный день.
"Люблю, - воскликнул Робин Гуд, -
Нелегкие дела!
Вот только плохо, что шериф
Не знает, где стрела".
"Ну что ж, - сказал Малютка Джон, -
Я верный дал совет.
Хотите, дам еще один,
Покуда лучших нет? "
Ответил Робин: "Говори,
Я знаю, ты умен.
У нас таким умом, как ты,
Никто не наделен".
Заговорил Малютка Джон:
"Пошлем-ка мы письмо,
Но не с гонцом оно пойдет,
А полетит само".
"Но как, скажи, послать письмо
Мы можем без гонца? "
"Имей терпенье, Робин Гуд,
Дослушай до конца.
Письмо к стреле я привяжу,
Пущу стрелу в полет.
Пускай оно к шерифу в дом,
Как с неба, упадет".
Был в страшной ярости шериф
От дерзкого письма,
И сам потом дивился он,
Что не сошел с ума.
Легенды о Робин Гуде изучают на уроках литературы в 6-м классе.
Оглавление
- Глава первая,. в которой рассказывается о чудотворных мощах святого Гуга и еще кое о чем
- Глава вторая. О том, как шериф ноттингемский подарил Робину серебряную стрелу
- Глава третья. О том, как Робин спас трех сыновей вдовы
- Глава четвертая. О трех святых отцах и милосердии Божием
- Глава пятая,. в которой рассказывается о четвертом святом отце
Приведённый ознакомительный фрагмент книги Робин Гуд предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
О том, как шериф ноттингемский подарил Робину серебряную стрелу
Шериф приказал обыскать Ноттингам [1]
И вдоль и поперек,
А Робин бродил по веселым лесам —
Веселей, чем на липе листок.
По всем дорогам, в селах и городах, герольды прокричали шерифово слово:
— Слушайте! Слушайте! Слушайте! Слушай, весь добрый народ, слушайте, охотники, воины и лесничие! Слушай всякий, кто носит лук и колчан! Этот крик кричит благородный шериф ноттингемский. На святого Петра мы призываем всех метких стрелков северной стороны на веселый спор. А кто лучше всех будет бить в мишени, тот получит в награду стрелу чистого серебра. Наконечник и перья у стрелы — красного золота! И будет назван тот стрелок первым лучником северного края по сю сторону Трента. Боже, храни короля Ричарда и Гроб Господень!
Кто на конях, кто пешком, поодиночке и дружными ватагами, от Мэнсфильда и от Оллертона потянулись лучники к Ноттингему.
Молодцы Робин Гуда, оставив в Шервуде и Бернисдэле свои зеленые плащи, порознь, в желтых, в синих, в коричневых куртках, пробрались в город мимо зорких шерифовых сторожей; этот в северные ворота вошел, тот въехал в южные на старом осле. А шерифовы слуги все ждали, когда же покажется в городе меткий стрелок со своей дружиной. Не для него ли по всем дорогам трубили в свой рог герольды?
Шериф и знатные гости взошли на помост, разукрашенный пестрыми лентами. По правую руку рядом с шерифом сидела его жена в туго зашнурованном лифе, с серьгами в ушах, с длинными косами в шелковых вышивных чехлах.
Стуча мечами по доскам, рассаживались рыцари по местам.
Густая толпа окружала просторное стрельбище — железные колпаки вояк вперемежку с широкополыми войлочными шляпами крестьян.
Четыре сотни лучников, позванивая тетивами, ждали начала состязания.
Маленький старичок с кожаной сумкой за плечами опустился на колени перед шерифом.
— Благородный лорд шериф, — промолвил он тихо, оглянувшись по сторонам, — если ты подаришь мне одну золотую марку, я скажу тебе, как найти среди этих стрелков разбойника Робин Гуда.
— А кто ты такой и что известно тебе о разбойнике, старик?
— Я стрельник из Трента, сэр. Я сделал для Робин Гуда стрелы, с которыми он прибудет на праздник. В наконечниках этих стрел я прорезал искусные щели, так что стрелы при полете будут петь протяжным и резким свистом. Разбойника не узнать среди других стрелков, потому что он переоделся и выкрасил бороду. Но ты отличишь его по свистящим стрелам.
Шериф запустил руку в кошель, висевший у пояса, и бросил старику немного серебра.
— Ты заслужил награду, старик! Если твои стрелы помогут изловить разбойника, ты получишь новый кафтан и денег в придачу.
Он подозвал к себе начальника городской стражи и приказал ему выследить стрелка со свистящими стрелами, схватить его незаметно и тихо, чтобы не нарушить веселье праздника.
Между тем стрельба началась.
Круглая мишень была врыта в землю за двести двадцать ярдов от черты.
Прижимая коленом упругое дерево, стрелки сгибали луки, чтобы накинуть петлю тетивы на зарубку. Словно стая птиц с резкими криками пронеслась над стрельбищем — это витые сухожилия запели под сильными пальцами.
То здесь, то там громко хлопала, лопаясь, слишком туго натянутая струна.
Черный Билль зорко всматривался в лица лучников.
Он узнал Маленького Джона, и Белоручку, и тощего стрелка, с которым однажды ему пришлось уже встретиться на стрельбищном поле за городскими стенами.
Но Робина не было видно.
Когда черед дошел до лесничего, он уверенной рукой пустил стрелу в мишень, и эта стрела пропела не громче, чем все другие, потому что лучший подарок хромого из Трента Черный Билль берег для трудного спора, который был впереди.
Слепец с двумя красными ямами вместо глаз протиснулся вперед, таща на ремне трехногую собаку.
— Безглазый с безлапым пришел! Дайте дорогу! — кричали ребята, и люди сторонились, чтобы пропустить слепца.
Все в Ноттингеме знали, что старый Генрих был когда-то первым стрелком на всю Англию, но шериф изловил его в королевском лесу на охоте и в наказание выколол ему глаза.
Парень в малиновой куртке положил руку слепому на плечо.
— Здравствуй, Генрих, — сказал он тихо. — Что не видать тебя в Шервуде?
— Приду, приду, стрелок, — вздрогнув, ответил безглазый. — И то заскучал в Ноттингеме.
Слепой склонил голову набок и долго прислушивался к жужжанию стрел.
— Эх, пострелять охота! — промолвил он.
Парень в малиновой куртке сунул в руки слепому свой лук и стрелу.
— А ты покажи им, Генрих, что для такой мишени и глаз не нужно.
Еще одна стрела прожужжала мимо и стукнулась в мишень.
— А клянусь Святой Троицей, покажу! — Безглазый улыбнулся широкой улыбкой. — Подержи моего пса, сынок. А ну-ка, ребята, поставьте меня у черты!
Запрокинув назад голову, он прошел к черте, у которой показывали свое искусство стрелки. Толпа притихла, глядя на горделивую осанку слепого.
— Стреляйте, стреляйте, молодцы! — сказал старик. — Бейте сильнее, чтобы я услышал мишень.
Лук неподвижно замер в его руке.
Не шевелясь, старый стрелок прислушивался, как ударяются стрелы в круглую доску. Стрела, оттянутая дальше правого уха, медленно поворачивалась на звук; легкий ветерок шевелил яркие павлиньи перья на ее древке.
— Сколько ярдов до мишени?
Привычная рука подняла жало стрелы дюймом повыше.
— Смотри, шериф, — громко сказал слепой, не поворачивая головы, — в такие мишени только и стрелять что сослепу!
Он спустил тетиву с такой силой, что стрела надвое расколола мишень. Потом, не обращая внимания на восторженные крики стрелков и народа, высоко вскидывая колени, зашагал прочь от черты. Парень в малиновой куртке выбежал к нему навстречу с трехногой собакой на ремне.
Немало потребовалось времени, чтобы все четыре сотни лучников выстрелили по первому разу.
Ко второй стрельбе из них осталось пятьдесят человек.
Мишень поставили дальше на сотню ярдов, и по три стрелы в нее всадили только семеро: синяя куртка, рыжая куртка, Черный Билль, малиновая куртка, тощий лучник и двое стрелков из шерифовой стражи.
Теперь слуги принесли охапку прямых ивовых прутьев, очищенных от коры, и воткнули три прута в землю на расстоянии в триста ярдов от черты.
Крестьяне веселыми возгласами подзадоривали стрелков:
— Неужто кто-нибудь срежет стрелой такие тонкие прутья?
— Это только Робину впору!
— Старый Генрих, уж верно, срезал бы, будь у него глаза.
— А Робин-то струсил: не видать его что-то сегодня.
— Ясное дело — всякому шкура дорога. Приди он, его живо бы сцапал лорд шериф.
— Эй ты, рыжая куртка! Что ты там шепчешь над своей тетивой? Скажи, как звать твоего святого, помолимся вместе — авось скорее услышит!
Тощий лучник первым вышел к черте.
— Вот стрелок! Не стрелок, а стрела: и тонок и легок!
— Что это он колдует? Гляди: перышко кинул в воздух!
— Это он ловит ветер.
Внимательно проследив полет пушинки, лучник прицелился и спустил тетиву. Прут задрожал, но стрела, задев его, пролетела мимо. Со второго выстрела он расщепил ивовый прут, третья стрела пролетела мимо.
— Ну, рыжая куртка, покажи, как любит тебя твой святой!
Рослый парень вразвалку подошел к черте, отер правую руку о свою рыжую куртку, широко расставил ноги и выстрелил. Вырванный сильным ударом прут упал на траву.
Черный Билль исподлобья посмотрел на стрелка: его раздосадовала удача Маленького Джона.
Второй прут разлетелся в щепки.
— Ай рыжий, ай рыжий! — кричали в толпе. — Да он мухе в глаз попадет, если крепко прицелится!
Но на третий раз Маленький Джон промахнулся. Синяя куртка сменила его у черты.
Вилль Белоручка, промазав два раза подряд, виновато посмотрел на парня в малиновой куртке. Тот укоризненно покачал головой.
Первый из воинов шерифовой стражи выпустил три стрелы, но все пролетели мимо трудной мишени.
Теперь пришел черед Черного Билля. По своему обыкновению, он сощурился так, что стрелки покатились со смеху.
Протяжный, резкий свист пронесся над полем.
Прицел был взят слишком низкий — стрела впилась в землю у самого прута.
— Да ты жмурься получше! — кричали ему со всех сторон. — Не робей, борода! Это черт толкнул тебя в локоть!
Шериф привстал с места, услышав свист стрелы.
— Где твоя хваленая меткость, стрелок? — спросил он насмешливо, и лесничий ответил ему удивленным взглядом. — Покажи, покажи, как вы бьете королевских оленей!
Сменив тетиву на луке, Черный Билль выстрелил снова. В неподвижной тишине опять раздался резкий, свистящий звук. Второй прут был расщеплен надвое, а за ним и третий.
— Что за стрелы такие у молодца? Свищут, как змеи. А прицел у него хорош! Если б он пристрелялся…
Какая-то суматоха поднялась вокруг чернобородого стрелка, когда он шагнул в толпу. Но все глаза направлены были на мишень, потому что второй воин из шерифовой стражи стоял уже у черты и целился.
Раз… Первый прут пошатнулся, оцарапанный стрелой.
Два… От второго отлетела верхушка.
Три… Третий прут раздвоился вилкой.
Толпа пошатнулась, четыре сотни луков поднялись в воздух, приветствуя искусного стрелка. Шериф снова встал, и в его руке заблестела золотом и серебром стрела, предназначенная победителю в состязании. Он помедлил одно мгновение, глядя, как его стражники тащат в сторону от стрельбища упирающегося чернобородого стрелка.
В это время к черте вышел парень в малиновой куртке.
— Таких удальцов я люблю, — весело сказал парень, тяжелой рукой хлопнув воина по спине. — Только спор наш еще не кончен. Эй, там, не зевайте! Поставьте новые прутья!
Три стрелы, сверкая павлиньими перьями, одна за другой слетели с его тетивы, три расщепленных прута запрыгали в дальнем конце поля.
— А теперь, молодец, мы с тобой потягаемся снова, — шепнул Робин шерифову стрелку. — Только, чур, уговор: если ты меня обстреляешь, я пойду под твое начало, а если я тебя — гулять тебе со мной вместе по веселым лесам!
Шериф опустил серебряную стрелу, ожидая, пока смолкнет оглушительный рев толпы.
— Что ж, — сказал он, когда возгласы стихли, — я не знаю, кому присудить награду. Как сказать, кто из вас метче, если оба стреляли без промаха? Выбирайте, как стрелять вам теперь.
— Пусть Генрих скажет! — закричали в толпе. — Пусть Генрих скажет!
Десятки рук подтолкнули слепого вперед.
— Пусть померяются, кто лучше бьет навскидку! — сказал старик.
И тотчас же народ подхватил его слова:
— Навскидку! Навскидку! Бейте навскидку!
Воин кивнул головой.
Он снова вышел к черте и повернулся спиной к полю, держа наготове натянутый лук. Теперь ему не было видно, на каком расстоянии и в каком направлении воткнут будет в землю прут. По слову шерифа он должен был повернуться и, прежде чем шериф досчитает до трех, спустить стрелу.
— Готово! — сказал шериф. — Раз… два… три!
Воин выстрелил, но промахнулся. Шериф поморщился, потому что желал удачи стрелку своей стражи, а никак не безвестному крестьянину в малиновой куртке.
На этот раз он считал гораздо быстрее, чем прежде, но стрелок в малиновой куртке вовремя успел спустить стрелу.
Вычертив в воздухе широкую дугу, стрела начисто снесла верхушку белого прута.
— Получай же награду! — сказал шериф, протягивая лучнику в малиновой куртке стрелу с наконечником и перьями из красного золота. — Поистине ты заслуживаешь имени лучшего стрелка во всем северном крае по сю сторону Трента!
Неизвестный в малиновой куртке поклонился шерифу и веселой толпе, опуская стрелу в свой колчан.
Синие, рыжие, желтые куртки окружили его.
Кто-то тронул стрелка за рукав. Это был хромой стрельник из Трента.
— Нам нужно спешить, друзья, — сказал он, — они скоро раскусят, что обманула их стрела, которая свистит на лету.
По всем дорогам, в сёлах и городах, герольды прокричали шерифово слово:
– Слушайте! Слушайте! Слушайте! Слушай, весь добрый народ, слушайте, охотники, воины и лесничие! Слушай всякий, кто носит лук и колчан! Этот крик кричит благородный шериф ноттингемский. На святого Петра мы призываем всех метких стрелков северной стороны на весёлый спор. А кто лучше всех будет бить в мишени, тот получит в награду стрелу чистого серебра. Наконечник и перья у стрелы – красного золота! И будет назван тот стрелок первым лучником северного края по сю сторону Трента. Боже, храни короля Ричарда и гроб господень!
Кто на конях, кто пешком, поодиночке и дружными ватагами, от Мэнсфильда и от Оллертона потянулись лучники к Ноттингему.
Молодцы Робин Гуда, оставив в Шервуде и Бернисдэле свои зелёные плащи, порознь, в жёлтых, в синих, в коричневых куртках, пробрались в город мимо зорких шерифовых сторожей: этот в северные ворота вошёл, тот въехал в южные на старом осле. А шерифовы слуги все ждали, когда же покажется в городе меткий стрелок со своей дружиной. Не для него ли по всем дорогам трубили в свой рог герольды?
Шериф и знатные гости взошли на помост, разукрашенный пёстрыми лентами. По правую руку рядом с шерифом сидела его жена в туго зашнурованном лифе, с серьгами в ушах, с длинными косами в шёлковых вышивных чехлах.
Стуча мечами по доскам, рассаживались рыцари по местам.
Густая толпа окружала просторное стрельбище – железные колпаки вояк вперемежку с широкополыми войлочными шляпами крестьян.
Четыре сотни лучников, позванивая тетивами, ждали начала состязания.
Маленький старичок с кожаной сумкой за плечами опустился на колени перед шерифом.
– Благородный лорд шериф, – промолвил он тихо, оглянувшись по сторонам, – если ты подаришь мне одну золотую марку, я скажу тебе, как найти среди этих стрелков разбойника Робин Гуда.
– А кто ты такой и что известно тебе о разбойнике, старик?
– Я стрельник из Трента, сэр. Я сделал для Робин Гуда стрелы, с которыми он прибудет на праздник. В наконечниках этих стрел я прорезал искусные щели, так что стрелы при полёте будут петь протяжным и резким свистом. Разбойника не узнать среди других стрелков, потому что он переоделся и выкрасил бороду. Но ты отличишь его по свистящим стрелам.
Шериф запустил руку в кошель, висевший у пояса, и бросил старику немного серебра.
– Ты заслужил награду, старик! Если твои стрелы помогут изловить разбойника, ты получишь новый кафтан и денег в придачу.
Он подозвал к себе начальника городской стражи и приказал ему выследить стрелка со свистящими стрелами, схватить его незаметно и тихо, чтобы не нарушить веселье праздника.
Между тем стрельба началась.
Круглая мишень была врыта в землю за двести двадцать ярдов от черты.
Прижимая коленом упругое дерево, стрелки сгибали луки, чтобы накинуть петлю тетивы на зарубку. Словно стая птиц с резкими криками пронеслась над стрельбищем – это витые сухожилия запели под сильными пальцами.
То здесь, то там громко хлопала, лопаясь, слишком туго натянутая струна.
Чёрный Билль зорко всматривался в лица лучников.
Он узнал Маленького Джона, и Белоручку, и тощего стрелка, с которым однажды ему пришлось уже встретиться на стрельбищном поле за городскими стенами.
Но Робина не было видно.
Когда черёд дошёл до лесничего, он уверенной рукой пустил стрелу в мишень, и эта стрела пропела не громче, чем все другие, потому что лучший подарок хромого из Трента Чёрный Билль берег для трудного спора, который был впереди.
Слепец с двумя красными ямами вместо глаз протиснулся вперёд, таща на ремне трёхногую собаку.
– Безглазый с безлапым пришёл! Дайте дорогу! – кричали ребята, и люди сторонились, чтобы пропустить слепца.
Все в Ноттингеме знали, что старый Генрих был когда-то первым стрелком на всю Англию, но шериф изловил его в королевском лесу на охоте и в наказание выколол ему глаза.
Парень в малиновой куртке положил руку слепому на плечо.
– Здравствуй, Генрих, – сказал он тихо. – Что не видать тебя в Шервуде?
– Приду, приду, стрелок, – вздрогнув, ответил безглазый. – И то заскучал в Ноттингеме.
Слепой склонил голову набок и долго прислушивался к жужжанию стрел.
– Эх, пострелять охота! – промолвил он.
Парень в малиновой куртке сунул в руки слепому свой лук и стрелу.
– А ты покажи им, Генрих, что для такой мишени и глаз не нужно.
Ещё одна стрела прожужжала мимо и стукнулась в мишень.
– А клянусь святой троицей, покажу! – Безглазый улыбнулся широкой улыбкой. – Подержи моего пса, сынок. А ну-ка, ребята, поставьте меня у черты!
Запрокинув назад голову, он прошёл к черте, у которой показывали своё искусство стрелки. Толпа притихла, глядя на горделивую осанку слепого.
– Стреляйте, стреляйте, молодцы! – сказал старик. – Бейте сильнее, чтобы я услышал мишень.
Лук неподвижно замер в его руке.
Не шевелясь, старый стрелок прислушивался, как ударяются стрелы в круглую доску. Стрела, оттянутая дальше-правого уха, медленно поворачивалась на звук; лёгкий ветерок шевелил яркие павлиньи перья на её древке.
– Сколько ярдов до мишени?
Привычная рука подняла жало стрелы дюймом повыше.
– Смотри, шериф, – громко сказал слепой, не поворачивая головы, – в такие мишени только и стрелять что сослепу!
Он спустил тетиву с такой силой, что стрела надвое расколола мишень. Потом, не обращая внимания на восторженные крики стрелков и народа, высоко вскидывая колени, зашагал прочь от черты. Парень в малиновой куртке выбежал к нему навстречу с трёхногой собакой на ремне.
Немало потребовалось времени, чтобы все четыре сотни лучников выстрелили по первому разу.
Ко второй стрельбе из них осталось пятьдесят человек.
Мишень поставили дальше на сотню ярдов, и по три стрелы в неё всадили только семеро: синяя куртка, рыжая куртка, Чёрный Билль, малиновая куртка, тощий лучник и двое стрелков из шерифовой стражи.
Теперь слуги принесли охапку прямых ивовых прутьев, очищенных от коры, и воткнули три прута в землю на расстоянии в триста ярдов от черты.
Крестьяне весёлыми возгласами подзадоривали стрелков:
– Неужто кто-нибудь срежет стрелой такие тонкие прутья?
– Это только Робину впору!
– Старый Генрих, уж верно, срезал бы, будь у него глаза.
– А Робин-то струсил: не видать его что-то сегодня.
– Ясное дело – всякому шкура дорога. Приди он, его живо бы сцапал лорд шериф.
– Эй ты, рыжая куртка! Что ты там шепчешь над своей тетивой? Скажи, как звать твоего святого, помолимся вместе – авось скорее услышит!
Тощий лучник первым вышел к черте.
– Вот стрелок! Не стрелок, а стрела: и тонок и лёгок!
– Что это он колдует? Гляди: пёрышко кинул в воздух!
– Это он ловит ветер.
Внимательно проследив полет пушинки, лучник прицелился и спустил тетиву. Прут задрожал, по стрела, задев его, пролетела мимо. Со второго выстрела он расщепил ивовый прут, третья стрела пролетела мимо.
– Ну, рыжая куртка, покажи, как любит тебя твой святой!
Рослый парень вразвалку подошёл к черте, отёр правую руку о свою рыжую куртку, широко расставил ноги и выстрелил. Вырванный сильным ударом прут упал на траву.
Чёрный Билль исподлобья посмотрел на стрелка: его раздосадовала удача Маленького Джона.
Второй прут разлетелся в щепки.
– Ай рыжий, ай рыжий! – кричали в толпе. – Да он мухе в глаз попадёт, если крепко прицелится!
Но на третий раз Маленький Джон промахнулся. Синяя куртка сменила его у черты.
Билль Белоручка, промазав два раза подряд, виновато посмотрел на парня в малиновой куртке. Тот укоризненно покачал головой.
Первый из воинов шерифовой стражи выпустил три стрелы, но все пролетели мимо трудной мишени.
Теперь пришёл черёд Чёрного Билля. По своему обыкновению, он сощурился так, что стрелки покатились со смеху.
Протяжный, резкий свист пронёсся над полем.
Прицел был взят слишком низкий – стрела впилась в землю у самого прута.
– Да ты жмурься получше! – кричали ему со всех сторон. – Не робей, борода! Это черт толкнул тебя в локоть!
Шериф привстал с места, услышав свист стрелы.
– Где твоя хвалёная меткость, стрелок?! – спросил он насмешливо, и лесничий ответил ему удивлённым взглядом. – Покажи, покажи, как вы бьёте королевских оленей!
Сменив тетиву на луке, Чёрный Билль выстрелил снова. В неподвижной тишине опять раздался резкий, свистящий звук. Второй прут был расщеплён надвое, а за ним и третий.
– Что за стрелы такие у молодца? Свищут, как змеи. А прицел у него хорош! Если б он пристрелялся…
Какая-то суматоха поднялась вокруг чернобородого стрелка, когда он шагнул в толпу. Но все глаза направлены были на мишень, потому что второй воин из шерифовой стражи стоял уже у черты и целился.
Раз… Первый прут пошатнулся, оцарапанный стрелой.
Два… От второго отлетела верхушка.
Три… Третий прут раздвоился вилкой.
Толпа пошатнулась, четыре сотни луков поднялись в воздух, приветствуя искусного стрелка. Шериф снова встал и в его руке заблестела золотом и серебром стрела, предназначенная победителю в состязании. Он помедлил одно мгновение, глядя, как его стражники тащат в сторону от стрельбища упирающегося чернобородого стрелка.
В это время к черте вышел парень в малиновой куртке.
– Таких удальцов я люблю, – весело сказал парень, тяжёлой рукой хлопнув воина по спине. – Только спор наш ещё не кончен. Эй, там, не зевайте! Поставьте новые прутья!
Три стрелы, сверкая павлиньими перьями, одна за другой слетели с его тетивы, три расщеплённых прута запрыгали в дальнем конце поля.
– А теперь, молодец, мы с тобой потягаемся снова, – шепнул Робин шерифову стрелку. – Только, чур, уговор: если ты меня обстреляешь, я пойду под твоё начало, а если я тебя – гулять тебе со мной вместе по весёлым лесам!
Шериф опустил серебряную стрелу, ожидая, пока смолкнет оглушительный рёв толпы.
– Что ж, – сказал он, когда возгласы стихли, – я не знаю, кому присудить награду. Как сказать, кто из вас метче, если оба стреляли без промаха? Выбирайте, как стрелять вам теперь.
– Пусть Генрих скажет! – закричали в толпе. – Пусть Генрих скажет!
Десятки рук подтолкнули слепого вперёд.
– Пусть померяются, кто лучше бьёт навскидку! – сказал старик.
И тотчас же народ подхватил его слова:
– Навскидку! Навскидку! Бейте навскидку!
Воин кивнул головой.
Он снова вышел к черте и повернулся спиной к полю, держа наготове натянутый лук. Теперь ему не было видно, на каком расстоянии и в каком направлении воткнут будет в землю прут. По слову шерифа он должен был повернуться и, прежде чем шериф досчитает до трёх, спустить стрелу.
– Готово! – сказал шериф. – Раз… два… три!
Воин выстрелил, но промахнулся. Шериф поморщился, потому что желал удачи стрелку своей стражи, а никак не безвестному крестьянину в малиновой куртке.
Когда последний повернулся спиной к стрельбищу и прут был воткнут в землю на новом месте, шериф снова воскликнул:
– Готово! – и отсчитал до трёх.
На этот раз он считал гораздо быстрее, чем прежде, но стрелок в малиновой куртке вовремя успел спустить стрелу.
Вычертив в воздухе широкую дугу, стрела начисто снесла верхушку белого прута.
– Получай же награду! – сказал шериф, протягивая лучнику в малиновой куртке стрелу с наконечником и перьями красного золота. – Поистине ты заслуживаешь имени лучшего стрелка во всём северном крае по сю сторону Трента!
Неизвестный в малиновой куртке поклонился шерифу и весёлой толпе, опуская стрелу в свой колчан.
Синие, рыжие, жёлтые куртки окружили его.
Кто-то тронул стрелка за рукав. Это был хромой стрельник из Трента.
– Нам нужно спешить, друзья, – сказал он, – они скоро раскусят, что обманула их стрела, которая свистит на лету.
Одним из символов английского Средневековья, наряду с королями Артуром и Ричардом Львиное Сердце, является разбойник из Шервудского леса.
В Ноттингеме, в окрестностях которого разбойничала шайка Робина, ему поставлен памятник, причём не как фольклорному герою, а как реальному историческому лицу. В то же время до сих пор неизвестно, кем был тот, кого мы знаем под именем Робина Гуда.
А был ли Робин?
Учёные до сих пор не сошлись во мнении, существовал ли в действительности Робин Гуд. Есть версия, что легенды о благородном разбойнике — отзвуки древних языческих культов лесных существ. Сторонники этой гипотезы приводят в доказательство одно из прозвищ кельтского божка Пака, всегда разгуливавшего со свитой не очень добрых духов. Этого Пака называли Robin Goodfellow (Робин Славный Малый). Однако сегодня мифологическое происхождение Робина Гуда большинством историков не рассматривается всерьёз. Полусотня дошедших до нас легенд и преданий о лесном разбойнике не содержит ничего фантастического. Образы Робина Гуда и его сподвижников предельно приземлённые, они наделены множеством черт реальных людей.
Почти не вызывает споров период возникновения робингудовских легенд. Впервые упоминание о том, что народ распевает баллады о страшном разбойнике Робине Гуде встречается в поэме Уильяма Ленгленда, датированной 1377 годом. Так что возникли баллады о Робине, видимо, в 14-м веке.
Робин Гуд и Ричард Львиное Сердце
Получается, что если реальный Робин Гуд и существовал, то он мог жить в период между сер. 13-го и сер. 14-го веков. Есть ли претенденты на звание прототипа шервудского разбойника, жившие в это время? Оказывается, есть, причём не один.
Претенденты на роль прототипа Робина Гуда
Про другого соискателя звания прототипа Робина Гуда известно ещё меньше. Имя некоего Робина Хода встречается в 1226 году в судебных протоколах города Йорка. Там сказано, что имущество этого человека общей стоимостью 32 шиллинга и 6 пенсов было конфисковано, а его самого объявили вне закона. Дальнейшие следы Робина Хода теряются, причём вовсе необязательно, что в Шервудском лесу.
Вполне возможно, что у Робина Гуда и вовсе нет конкретного известного историкам прототипа. Может быть, жил в 13-м веке в Шервудском лесу весёлый и удачливый грабитель, каких в Англии того времени было множество. Он несколько раз помог знакомым крестьянам, и рассказы об этом, обрастая всё новыми подробностями и домыслами, превратились в народные предания. По крайней мере, несколько друзей и врагов Робина Гуда, известных по балладам, имеют явно легендарное происхождение.
Шайка разбойника
Из всей шервудской шайки только Маленький Джон оставил некие материальные следы. Дербиширская деревня Хейзерсейдж с гордостью именует себя родиной ближайшего друга Робина Гуда. На местном кладбище с готовностью покажут его могилу, правда, уже с современной каменной плитой без указаний даты смерти. Когда в 1784 году это погребение вскрыли, то нашли скелет настоящего великана. Это убедило всех, что могила подлинная: ведь Джона прозвали Малышом в шутку, по легенде, он был семи футов росту (213 см). В судебных документах 14-го века удалось также найти упоминание о некоем Джоне Ле Литтле, грабившем народ в окрестностях Уэйкфилда. Но это вряд ли можно считать ещё одним доказательством реальности существования Маленького Джона, ведь прозвища, даваемые по росту, не редкость.
Следы остальных соратников Робина Гуда можно отыскать только в фольклоре. Некоторые из его друзей не фигурируют в ранних версиях легенд, они стали членами шайки уже в позднем Средневековье. Примерно тогда же у Робина Гуда появилась возлюбленная. Имя Мэриан не упоминается в народных балладах, зато этот персонаж традиционно присутствовал на народных майских праздниках в качестве Королевы мая. Где-то в 15-м веке героем этих гульбищ, обычно проводившихся на опушке леса, стал и Робин Гуд. Как было не составить чудесную парочку? Остальное — дело рук литераторов и кинематографистов.
Враги Робина Гуда
Происхождение извечных противников Робина Гуда тоже довольно туманное. Шериф Ноттингема, конечно, существовал, но ни в одной из легенд не упоминается его имя. Так что острую личную неприязнь к шервудскому разбойнику могли испытывать сразу десяток королевских чиновников, сменявшихся на этом посту в течение нескольких веков. Жестокий рыцарь Гай Гизборн, носивший вместо плаща конскую шкуру, — фигура легендарная. В начале тысячелетия о нём существовали отдельные предания, а в конце 15-го века он всплыл в балладах о Робине Гуде.
Кем на самом деле были герои и антигерои Шервудского леса, сегодня доподлинно знает только огромный дуб, стоящий в чаще у перекрёстка больших дорог. Ему больше тысячи лет, ещё в 19-м веке для огромных ветвей пришлось сделать специальные подпорки. По преданию, именно под этим исполином Робин Гуд заставил танцевать пойманного епископа. С тех пор дерево так и называют: Епископский дуб. Было это на самом деле или нет — загадка.
Читайте также: