Кто был водителем у жукова

Добавил пользователь Владимир З.
Обновлено: 19.09.2024

Краткий обзор: Не раз Жуков ползал на передовой по окопам и потом садился в машину с грязными коленками. А плохое о нем говорили из зависти, потому что завидовали живому и потом завидовали мёртвому. Ведь не зря солдаты говорили: "Там где Жуков, там победа" .

Здравствуйте дорогие Друзья.

Читайте так же:

1937 год. Историческая ошибка Фриновского.
Страна проданная за трусы.
Прощание с совестью в 90-х.
Коллекциюстатейканала Вы можете прочитать тут:➽➽➽

"Советскому солдату посвящаю. " - Жуков Г.К.

Александр Николаевич рассказывает: "Когда я стал водителем Жукова, мне было 24 года. Жуков был жёсткий человек, крепкий настоящий русский мужик, но он не был жестоким. Мы любили и уважали его за то что вопреки всяким современным, да и послевоенным репликам, он жалел солдат и не жалел себя. Не раз он ползал на передовой по окопам и потом садился в машину с грязными коленками . А плохое о нем говорили из зависти, потому что завидовали живому и потом завидовали мёртвому. Ведь не зря солдаты говорили: "Там где Жуков, там победа" . Кому он посвятил свою книгу? На первой странице: "Советскому солдату посвящаю. " , вот такой он и был человек".

Фото: Бучин Александр Николаевич 1917 г.р. Личный водитель маршала Жукова с 1941 года. За время войны проехал с маршалом 170 тыс.км.

Чуть не попали к немцам.

Мы и под обстрелы попадали и под бомбёжки, а раз выехали на нейтральную полосу. Вы представляете, что бы было, если бы сам Жуков в плен к немцам попал? А случилось так: приехали мы к маршалу Баграмяну на машине ГАЗ-61, а после встречи Баграмян поручил своему адъютанту сопроводить нас. Вот он и завёл нас на нейтральную полосу. Тогда всё обошлось, мы круто развернулись и Георгий Константинович приказал капитану-адъютанту: "Скажи Баграмяну, что бы он тебя убрал от себя" .

Бил ли Жуков солдат?

В народе ходят легенды, что у Жукова палка была, которой он бил солдат. Это бред, за время войны было много разных случаев. Вот раз едем мы по узкой дороге, а впереди Studebaker US6. Мы вправо и он вправо, мы влево и он напирает, ну наконец, обогнали и Жуков приказал остановиться. Из Студебеккера вышел молодой солдат, который "лыка не вяжет" , пьяный идёт, качается. Вот тогда маршал влепил ему ладошкой по-русски, но в штрафбат не отправил, сам разъяснил, что к чему.

Практически всю войну за рулём машины легендарного полководца Георгия Жукова находился уроженец Тулы Александр Бучин — профессиональный автомобилист и мастер спорта по мотокроссу.

Автору этих строк посчастливилось лично знать человека уникальной судьбы — шофёра-фронтовика, исколесившего с Жуковым тысячи километров фронтовых дорог.

Александр родился 2 февраля 1917 года в Туле на Косой Горе (ныне микрорайон на юге города). Затем семья переехала на улицу Коммунаров (ныне проспект Ленина). Именно здесь, в городе оружейников, прошли его детство и юность…

После революции старший Бучин создавал автогараж Тульской губЧК, работал в городском автохозяйстве, был одним из организаторов автобусного парка, работал шофёром Тульского угро. В 1933-м, когда Саше исполнилось 16, Бучины уехали в Москву.

Саша рос шустрым мальчиком, дружил с рабочей ребятнёй, рано увлёкся техникой, в 12 лет мог самостоятельно запустить двигатель автомобиля и легко прокатиться по двору и близлежащим улицам. А после переезда в Москву он - уже штатный шофёр автогаража НКВД, хотя ему ещё не исполнилось и 18. Его первая рабочая машина оказалась закреплённой за секретариатом печально известного ГУЛАГа…

Однако в декабре 1938 года его призывают на военную службу в войска НКВД и направляют в легендарную дивизию имени Дзержинского.

Но и здесь спортсмен не расстаётся с любимым делом — вскоре садится за баранку персонального автомобиля комдива Павла Артемьева.

Довелось красноармейцу Бучину побывать на советско-финской войне. В начале 1940-го комдив Артемьев получил приказ сформировать и возглавить Отряд особого назначения войск НКВД — для выполнения на финском фронте специальных задач. Разумеется, солдат-срочник не мог знать всех нюансов боевого задания, но по разговорам комдива с офицерами догадывался: это — охрана тыла Северо-Западного фронта, ликвидация финских диверсионных групп…

Глубокий снег и разбитые танками дороги оказались непреодолимым препятствием даже для приспособленной к бездорожью комдивовской М-1. Пришлось пересесть за руль грузового вездехода Зис-33, у которого к передним колёсам крепились специальные лыжи, а на задние надевались съёмные полугусеницы.

На одной из фронтовых дорог где-то в Калининской области водитель Жукова не справился с управлением, и автомобиль соскользнул в канаву и застрял в грязи.

Александр Николаевич сел за руль вездехода, включил передний мост и враскачку — вперёд-назад — умело вывел его на дорогу. Жуков стоял в стороне и наблюдал за действиями шофёра. Именно эта ситуация, как считал сам Бучин, предопределила всю его судьбу и на многие годы близко свела с полководцем.

Напрочь отметая мнения о грубости и высокомерии маршала, Бучин неизменно отмечал, что лично к нему полководец обращался исключительно на Вы и по имени-отчеству. Правда, иногда, один на один, Жуков благодушно называл своего водителя Сашей.

О своих впечатлениях от поверженной столицы третьего рейха Александр Николаевич мог рассказывать часами. Ведь путь его сюда по фронтовым дорогам, согласно личным подсчётам, растянулся не менее чем на 170 000 километров! С учётом того, что длина экватора чуть более 40 тысяч, выходит, шофёр вместе с маршалом Победы на автомобиле обогнул земной шар не менее четырёх раз!

Бучин говорил и о том, что был одним из свидетелей того, как Георгий Константинович размашисто расписался на стене рейхстага.

Довелось Бучину по приказу Жукова вместе с генералом армии Василием Соколовским встречать в аэропорту Темпельхоф верховного главнокомандующего союзными силами в Европе американского генерала Дуайта Эйзенхауэра, будущего 34-го президента США. Был и такой случай. Маршал следовал в Контрольный совет по управлению Германией, как вдруг раздался рёв сирен и грохот мотоциклов сопровождения — туда же с помпой мчался Эйзенхауэр.

На форзаце своей книги Георгий Жуков
оставил дорогой для Бучина автограф

В результате американцы прибыли к месту назначения уже после того, когда Жуков находился в своём кабинете и готовился к совещанию.

Именно отец-профессионал научил юного Сашу Бучина премудростям управления автомобилем. Эта наука очень ему пригодилась, когда призвали в армию.

— Какие обязанности у вас были? С Георгием Константиновичем часто приходилось напрямую общаться?

С той поры я на протяжении без малого семи лет колесил по дорогам России и нескольких стран Европы за рулем машины, на соседнем сиденье которой сидел Жуков — генерал, потом маршал.

— В аварии с Георгием Константиновичем приходилось попадать?

— Нет. Хотя бывали опасные случаи. Однажды, помню, возвращались мы из армии Баграмяна и чуть к немцам не угодили. Прикомандированный проводник — капитан из штаба армии — что-то напутал и вывел наш автомобильный кортеж прямиком к нейтральной полосе. Георгий Константинович тогда первым сориентировался в обстановке. Приказал мне поворачивать назад. Зато под Курском ситуация была куда серьезнее. Там мы заехали ненароком в зону наступления немецких танков. Разворачиваться некогда да и негде. Пришлось задним ходом выбираться…

Александр Бучин. 1944 г.

На этом красавце я возил Георгия Константиновича в течение следующих двух лет, но потом, когда немецкий автомобиль поизносился, ему понадобилась замена.

Запомнился день 24 июня 1945 года. Вернее, утро этого дня, когда я привез Георгия Константиновича в Кремль за несколько минут до начала Парада Победы. Мы въехали через Боровицкие ворота, пересекли всю территорию. Чтобы маршалу не тратить лишнее время на ходьбу, я его доставил почти к самым Спасским воротам. Там уже держали наготове белого коня, на котором он должен был принимать парад. Увидев Жукова, жеребец к нему радостно потянулся: ведь до того Георгий Константинович несколько дней тренировался в верховой езде, вот животное и успело к нему привыкнуть. Маршал сразу же ловко сел в седло и направил скакуна к выезду на Красную площадь, где уже построились войска. А я отогнал маршальскую машину в помещение гаража особого назначения и, сидя там, слушал трансляцию парада по радио.

По окончании торжественной церемонии отвез Георгия Константиновича на дачу. Он был в явно приподнятом, даже возбужденном состоянии и, помнится, несколько раз спрашивал у меня и у находившегося на заднем сиденье Николая Бедова, как прозвучала его речь с трибуны Мавзолея. Услышав наши одобрительные отзывы, он явно был доволен.

— В те долгие часы, что вы провели в дороге, сидя с Георгием Константиновичем на соседних местах в машине, возникали между вами какие-то неформальные разговоры? Были ли случаи, когда ваше общение с ним выходило за рамки строгой военной субординации?

— Сразу хочу сказать, что о делах военных в поездках разговоров не вели, даже если Жуков приглашал в машину кого-то из военачальников. Если возникала беседа, то на бытовые темы — о погоде, о дороге. Иногда маршал спрашивал попутчика о семье: где, как.

Никаких вольностей в поведении он себе не позволял. За те несколько лет, что я у него прослужил, помню лишь один случай, когда Георгий Константинович, что называется, расслабился. Было это на День артиллерии, 19 ноября 1944-го. Георгий Константинович приехал в штаб армии Чуйкова, и, видимо, там его пригласили отметить праздник.

— Вы продолжали быть личным шофером Жукова и после Победы. А почему потом расстались? Это была его воля?

— Встречаться с Георгием Константиновичем впоследствии вам доводилось?

Для обозначения таких материальных ценностей издавна существовало слово трофеи. Многовековая история войн фактически узаконила право победителя забирать себе то, что раньше принадлежало побежденным.

Ситуация с трофеями в корне поменялась после того, как Красная армия вступила на территорию Третьего Рейха. Теперь уже к захваченной военной технике добавились объекты промышленного, хозяйственного и даже бытового назначения. Последняя категория была особенно интересна для солдат и офицеров.

Высшему советскому руководству и в голову не пришло вводить строгий запрет на подобные проявления корыстолюбия. Настрадавшиеся за 4 военных года советские люди, многие из которых при этом лишились по вине гитлеровцев своих домов, своего имущества, имели право получить хотя бы некоторую материальную компенсацию от побежденных. Так рассуждал, видимо, и сам Сталин. Во всяком случае есть информация, что он на словах одобрил решение Трофейного комитета, разрешающее подобную компенсацию, но регламентирующее ее масштабы.

Строгости ввели серьезные. Наказания для нарушителей предусмотрели суровые. Судя по найденным воспоминаниям очевидцев, были случаи, когда особо жадных до чужого добра офицеров и солдат подвергали дисциплинарным взысканиям. А с мародерами, застигнутыми на месте преступления, и вовсе не церемонились. Сразу отправляли в ближайшую комендатуру, потом их ждал трибунал.

Впрочем и тогда, как это часто у нас случается, строгость установленных правил нивелировалась различными неофициальными лазейками, позволяющими их обходить. Например, нет ничего удивительного, что назначенные работать непосредственно в комиссиях офицеры - как правило, с маленькими звездочками на погонах, в силу существующей субординации практически никогда на деле не проверяли содержимое посылок старших офицеров, ограничиваясь лишь поверхностным взглядом на коробку или ящик.

Приведу рассказ, услышанный в свое время от личного водителя Г.К. Жукова Александра Николаевича Бучина, с которым довелось встречаться.

Самым главным объектом разработки стал маршал Жуков.

Что ж, причины веские. Однако и повод придраться к своим меркантильным устремлениям Георгий Константинович тоже, судя по сохранившимся документам, дал.

В начале июня 1946 года его вызвали на заседание Военного Совета. Георгию Константиновичу предъявили претензии в том, что он, пользуясь служебным положением, завладел огромными богатствами, вывезенными для него лично из Германии.

Несколько дней спустя Сталин, являясь в том числе и руководителем всех Вооруженных сил СССР, подписал приказ об освобождении Георгия Жукова от обязанностей заместителя министра ВС. Опального маршала отправили командовать сперва Одесским военным округом, а позднее перевели в более скромный по масштабам Уральский ВО.

В отсутствие самого хозяина в московской квартире Жукова и на его даче чекистами были проведены обыски. Докладная записка об их результатах впечатляет.

Среди обнаруженных материальных ценностей фигурируют, например 4 километра тканей, более 300 ценных шкур - собольих, лисьих, каракулевых. более 40 ковров и гобеленов, 55 картин, 9 ящиков с фарфором, хрусталем, серебряной посудой.

Значительная часть того ценного, что удалось обнаружить, было конфисковано.

Из приговора Военной коллегии Верховного Суда СССР можно узнать некоторые подробности результатов обысков, проведенных у этих генералов.

Все упомянутые выше осужденные были в 1953 году, вскоре после смерти Сталина реабилитированы. Им вернули воинские звания и государственные награды.

Когда началась Великая Отечественная война, Александр попал в охранную роту к генералу Жукову. Генерал постоянно выезжал на фронт, его сопровождало несколько машин: обычно Бучин ехал в конце колонны. Однажды водитель Жукова не справился с управлением, его ГАЗ-61 угодил в кювет, увяз в грязи и заглох. Охрана остановилась неподалёку и попыталась помочь застрявшей машине, но ничего не получалось. Кто-то обратился к Александру:

– Выручай, ты же гонщик!

Жуков ценил своего шофёра за смелость и находчивость. Несколько раз спортивная реакция спасала и самого водителя, и его высокопоставленного пассажира. Бучину приходилось форсировать реки, которые не могли пересечь другие водители и уводить машину от обстрела вражеской авиации. Машина нередко ломалась, и шоферу приходилось чинить её в полевых условиях – с этой обязанностью он тоже отлично справлялся.

Но начальником маршал был требовательным. Однажды по дороге на совещание автомобиль заглох - спустил баллон. Водитель заменил его, машина завелась, но перестала "тянуть" - засорился жиклёр.

Из-за задержки маршал опоздал на совещание. Ожидая его, Бучин перебрал карбюратор и прочистил жиклёр. Этот случай запомнился ему на всю жизнь.

Пройдя сквозь всю войну, Александр Бучин дошел (вернее – доехал) до Берлина и в 1945 году привёз маршала Жукова в пригород немецкой столицы, Карлхорст – принимать капитуляцию немецкого командования.

Забавный инцидент, о котором Бучин любил вспоминать, произошел после окончания войны в Берлине. Однажды водитель вёз маршала на заседание Контрольного совета: Жукова, сидевшего на заднем ряду, снаружи видно не было, а машина охраны отстала. Сзади раздались требовательные гудки: машину Жукова намеревался обогнать кортеж Эйзенхауэра. Спросив разрешения у маршала, Бучин нажал на газ, оторвался от "преследователей" и первым въехал во двор Контрольного совета.

После войны Бучин вернулся в мотоспорт и в течении нескольких лет возглавлял команду гонщиков авиации Московского военного округа.

К счастью, шофёра освобождают досрочно – в 1953 году, после смерти Сталина. Вернувшись в Москву, Александр Бучин некоторое время не мог найти работу. Ему помог Абрам Логунов, директор 3 автобусного парка, базировавшегося в Люблино – сперва устроил своим личным водителем, а затем пересадил на междугородний автобус. Бучин возил пассажиров в дальние рейсы – в Харьков, Минск, Симферополь; работа была непростая, но хорошо оплачиваемая.

Работая водителем автобуса, Бучин часто вспоминал о фронтовых буднях. Несколько раз он встречался с Жуковым, гостил у него на даче и очень дорожил памятным подарком - книгой "Воспоминания и размышления", подаренной маршалом. Жуков не забывал о своём водителе и в 1964 году помог ему получить двухкомнатную квартиру в Москве.

Водителю снова довелось въехать в Берлин – на этот раз за рулём грузового автомобиля, а не трофейного "Паккарда". Ездил он и в другие европейские страны - в Польшу и Румынию, в Австрию и в Италию, возил температурные грузы на тяжелом рефрижераторе. Своё 70-летие водитель встретил в рейсе на территории Франции. На пенсию вышел в возрасте 75 лет - в 1992 году, но и после этого продолжал водить семейную легковушку.

- Пятьдесят лет я за рулём, - говорил Бучин, беседуя с журналистом Юрием Грозмани. - Пятьдесят лет это целая жизнь. Мне повезло, я отдал её любимому делу. И если меня спрашивают, почему я стал шофёром, отвечаю: “Просто родился с рулём в руках”.

Читайте также: